Очень далеко от истины мыслить Баха "богом". "Сверхчеловеком".
Как его представляют поэты, философы и музыканты.
Бах сверхъестественен не как человек, поднявшийся над человеческой сущностью. Бах сверхестественен, как человек, расширивший и поднявший до небес человеческую сущность.
Bach: Prelude in C-sharp minor, WTC I, BWV 849
Очень ясный евангелический диалог. Типичный баховский вводный "интерлюд" перед "важной арией". Роль, которой, здесь будет играть действительно очень важная фуга.
Как всегда, Бах не делает ничего случайно. Фуга, которую он задумал, как очень серьезное "обращение к богу", диктует евангелическую прелюдию. Т.е. когда Бах писал эту прелюдию, у него в голове был ясный план - евангелист, читающий какой-то сюжет, и отвечающие, "подпевающие" ему голоса. Прием, который он использовал всю жизнь, и который довел до "автоматизма" частыми обращениями и упражнениями в этом сюжете и форме.
Но, Бах не был бы Бахом, если бы не наделил "обычный", в его упражнениях и представлении, евангельский речитатив свойствами и содержанием самого себя - размышляющего и рефлексирующего человека. Так, мы видим и самого Баха, думающего, обмакивающего перо в чернила и пишущего свою музыкально-поэтическую летопись германского свидетеля расцвета протестантизма и расцветающего просвещения.
В итоге - перед нами вполне современный образ поэта, рефлексирующего и глубоко и осмысливающего действительность, запечатлевшего "текущий момент". Душевно-церебральный процесс человека в музыке. Гигантский скачок в содержании музыки, свершившийся благодаря Баху, который "никуда не спешил", ничего не стремился "доказать и показать" людям, не искал внешних эффектов, а лишь честно "пел свою песню".
Начиная с Баха родилась музыка вне времени и наполненная глубоким внутренним содержанием. Музыка становится не декоративным, не церковным, не виртуозно ярким проявлением человеческого духа, а самодостаточным искусством выражающим человека полнее и глубже, чем любая другая форма самовыражения.
Bach: Fugue in C-sharp minor, WTC I, BWV 849
B прелюдии всё очень просто и и ясно, "рефлекторно-задумчиво" и возвышенно поэтично. То есть, это почти романтическая, близкая и очень понятная современному человеку музыка. "Вполне себе", задумавшийся будущий Гете или Байрон. Только на 100-150 лет раньше. 100-150 лет, подумаешь, срок! Люди "два раза чихнуть" не успевают за полтора столетия. Светочи, как Бах или Гете, Фукидид или Перикл, хоть, и отделены, порой двумя миллениумами, а мысли - те же. И чувства те же.
"Декорации" меняются вокруг таких людей, а "люди-маяки" не меняются. В декорациях - то "романтизм", то "классицизм", то "одизм", то "постмодернизм". На женщинах то "турнюры", то "мини", то мантильи, то туники. На мужчинах то доспехи, то скучные брюки с пиджаками. А всё тоже. И глупость и ум, и романтизм и символизм. Разве, язык немного изменяется, да и то, не очень. И историки дают названия "течениям", которые "овладели массами" - от антики до барокко, от "Возрождения" до "постправды". Только не надо путать тех людей с "массами". И сразу станет понятно, что имена "эпох" не имеют никакого отношения к великим индивидуальностям, которые сквозь эпохи тянут на себе человечество к "светлому будущему".
Но, я отвлекcя. Фуга до диез минор. "Очередной" монумент протестантской вере. Но это по форме. А в содержании всё тот же поэт - Херр Бах. Направивший свои мысли в "излюбленном направлении". Голгофа, крест Христа. Крест человека. Kрест Баха. Где еще выплачется так полно человек со своими горестями, как не в "голгофской теме"? Вот Бах и выплакивал свои многочисленные горести и боли в бесконечных голгофских музыкальных сюжетах.
Тема. Четыре ноты - "до диез", "си диез", "ми", "ре диез". Или на его языке - cis-his-e-dis. Начав с этих скромных четырех нот, почти заклинательных, мистически лаконичных, Бах "раскручивает" их в своей полифонической космогонии до "вселенского масштаба". Из прото-вселенной, развивает свой универсум. Искусство фуги здесь, как нельзя "кстати", в нем из зерна вырастают миры. Бах, как никто владеет этим мастерством.
Cis-his - аббревиатура имени Христа. Е-dis трактуется очень широко от многих латинских словосочетаний. От "Христос причащается мной", или "я причащаюсь", или "возьми меня" Иисус. Загадок нет. Бах напрямую, "как всегда", обращается к Христу и ведет с ним беседу. И просит, и сообщает, и клянется, и рвется к нему.
Глория и взывание к силе Христа от могучего духа человека. В бесконечных хоровых опеваниях, которые начинаются во второй части фуги, мы слышим, германский дух - несокрушимый протестантский дух, величие немецкого народа, которому, хотел или не хотел этого Бах, он пропел осанну.
Для меня это лучшая фуга Баха. По лаконичности и несокрушимости духа. Если вы закроете глаза, и мысленно отдадите голоса хору, а Бах, конечно, слышит в этой фуге гигантские, накаленные верой многоголосые хоры, вы сами исполнитесь этой могучей силы веры. Во что? В себя. Этого будет достаточно. Бах, в конце концов, пропев осанну германскому народу и Иисусу, пел о себе и своей вере. В себя и жизнь.
Bach, Prelude in C-sharp major, WTC I, BWV 848
Прелюдия до диез мажор из первого тома ХТК.
Меня всегда разбирает смех от кукольной серьезности т.н. "классических музыкантов". Что бы они не "исполняли" - всегда перед нами какая-нибудь постная "возвышенная рожа". Мало того, что в музыке не смыслят, но еще и у людей радость музыки отобрали.
Бах у них "строгий дядя", который вечно только "зудит и молится". Играют и играют, как на похоронах всю "классику". 48 прелюдий и фуг, как будто, это одна долгая нудная музыка, состоящая из скучных полифонических молитв и дидактических упражнений.
Г-н Рихтер с физиономией возвышенного фантомаса и душой провинциального демона "воспитал" три поколения эстетических уродов публики и музыкантов Европы и СССР, полностью отбив вкус и понимание серьезной музыки у миллионов людей. Переведя в "возвышенно-юродивый" ранг всю музыку и сделав юродивыми-кретинами мировую публику. "Заслуга", однако! Hедаром лауреат сталинских и ленинских премий, герой социалистического труда ел хлеб из рук лубянки всю жизнь. Музыку подмял и уничтожил. Вместе с пониманием музыки в Европе и Азии.
Г-н Гульд перевёл клавишную музыку Баха в область мертвенного аутизма, довершив своим больным талантом и страстным упорством умерщвление души музыки, дав ей окончательно болезненные, механически безжизненные, карикатурные формы.
"С подачи" этих двух настойчивых, психически больных, неизбывно провинциальных людей Бах стал "величественным идиотом" с деревянным сердцем, механическим уродом. Пародийной куклой, лишенной всего самого ценного в человеке. Смыслов жизни человека. Самой природы человека. И на "их Бахах" выросли три поколения таких же слушателей-идиотов и музыкантов-идиотов.
История Кая и Герды, снежной королевы, кривого зеркала в глазу и замороженного сердца повторяется бесконечно. И в жизни, и в музыке. Конца не видно.
Сколько лет теперь должно пройти, прежде, чем начнет расти здоровое отношение к музыке? Да и кто будет лечить? Вопросы, на которые нет ответа. Так гибнет музыка под гнетом мертворожденных зомби, кликуш и больных юродивых, заполняющих 99.9% "мира классической музыки".
Но, дадим слово самому Баху, который, ополоумев от необходимости писать церковную музыку, возопил своему патрону:
"Я был бы рад продолжать мою службу Вашему Высочеству, но я физически не могу больше писать кантат. Ни одной! Если это является необходимым условием моей службы в Вильгельмсбурге, я буду гнить здесь в тюрьме до смерти."
Гнать надо подальше этих школярских "пьеро классики", убивших живую душу музыки, сузив серьезную музыку до своего посконно-суконного представления о "возвышенной жизни" и роли серьезной музыки в жизни человека.
Если прелюдия и фуга до диез минор из первого тома, которую мы слушали в субботу и воскресение была примером серьезной музыки, предельно насыщенной содержанием, то прелюдия и фуга до диез мажор из того же первого тома ХТК представляет собой то, что в наше забавное время называется "дискотекой".
Прелюдия пуста, как голова музыкального критика. Но, в отличие от головы критика, прекрасна по форме. Представляет собой замечательную золотую инкрустированную музыкальную шкатулку. Прелестную побрякушку, которую очень приятно подарить прекрасной даме для ее будуара. И не ищите никаких смыслов в этой музыке. Их нет. Кроме одного - наслаждение красивой вещицей. Что тоже нужно, даже необходимо и совершенно замечательно "изготовлено" веселым Бахом!
Bach - Fugue in C-sharp major, WTC I, BWV 848
Фуга до диез мажор из первого тома ХТК.
"Проходя мимо дома Бахов, я слышал часто смех, шутки, весёлую игру на инструментах. Они любили быстрые темпы".
- Из воспоминаний современника -
Если кто-то думает, что плясать можно только под прелюдии (или в прелюдиях, если ты композитор), то это большое заблуждение.
Перед вами фуга до диез мажор из первого тома. Вершина серьезности композиторской техники и формы. Если в прелюдии танец еще напоминает "музыкальную шкатулку" и дает возможность усидеть на месте, "просто слушая" весёлую, изящную музыку, то здесь, в фуге, перед нами совершенно, уж, "козлиные па", не просто приглашающие, но буквально заставляющие попрыгать козочкой и козленком под зажигательные прыжки самой музыки.
И, если кто-то хочет "стильно подвигаться" под музыку, то и в наше время эта музыка совершено не утратила своей очаровательной пасторальной танцевальности. Но, при этом - вневременной танцевальности характера, которая не будет звучать или выглядеть диссонансом даже в сегодняшних "дискотеках". Природа танца, природа человека выражена в этой музыке, поэтому дистанции времени не чувствуется. Здесь и кокетливый словесный диалог, вечная любовная игра, и очаровательные движения. Полная свобода. Радость жизни.
Как видите, полифония и серьез композиторских форм никак не противоречит полной "несерьезности" задач содержания, которые композитор может вложить в любую форму. Всё же, я надеюсь, что еще при моей жизни мы сумеем, хотя бы в сознании тех, кто нас читает и слушает, снять с музыки и слушателей морок идиотизма и кликушеского юродства "классических музыкантов" прошлого и настоящего, оскопивших и убивших душу музыки. Сделавших ее третьесортным ширпотребом "культурных" мещан, ремесленников от классики. Из-за полного непонимания и неспособности вместить в их птичьем сознании, что "классическая музыка" есть жизнь во всех ее проявлениях, а не засушенное представление о музыке псевдо интеллектуальных инфантилов из семей советских голодранцев, западных и восточных мелких лавочников. Культурных провинциалов всех мастей запада и востока.
Но, дадим снова слово Баху и его "возвышенному патрону", доведшего композитора до морального истощения и психического срыва:
"Мне очень тяжело, просто невозможно продолжать писать только каноническую церковную музыку, да ещё при таком расписании: каждый месяц по кантате, и по кантате на каждый церковный праздник. Я написал уже более трёхсот кантат, и душа моя полностью истощена!
Гендель в Англии и итальянец Вивальди пишут светскую музыку. У меня также есть немало замыслов, но я не в состоянии их осуществить, потому что всё моё время занято сочинением и исполнением кантат".
Резолюция Вильгельма Эрнста:
"Держать сукиного сына в каталажке до конца месяца, потом освободить и пусть катится к чертям писать танцульки в вонючий Анхальт-Кётен".
И Бах-таки получил возможность немного прийти в себя в танцевальных и любовных мирах музыки.
Bach - Prelude in D minor, WTC I, BWV 851
Чувствую себя "виноватым", что давно уже нет приема в кабинете доктора Баха. Трудно без него. Исправляюсь. Начинаем прием.
Прелюдия ре минор из первого тома ХТК. Почему так современно звучит? Как будто соло и бас гитары играют виртуозный английский рок. Что это, телепортировался, что ли, Бах в наше время, а потом улетел обратно и посмеялся над нами, положив на бумагу эту современную нам музыку?
Или мы потихоньку со своим "роком" движемся назад к времени барокко?
Ни то, ни другое. Это "вечное". По-крайней мере, очень давнее.
Бах, скорее всего, пиша эту прелюдию думал об органных импровизациях. К его времени подобные импровизации уже были очень популярны и повсюду звучали в Европе. Остинато в басу (basso ostinato) и арпеджио в верхнем голосе - типичные атрибуты светской органной импровизации. Инструмента, постепенно выходящего за пределы церкви, религиозных тем и церковных "сюжетов".
Но откуда эта современная нам музыка пришла в органные импровизации? Всё "оттуда же". Из "народа". Испано-цыганские зажигательные танцы, жиги, тарантеллы. Всё это горячее "народно-пиратское творчество" постепенно перекочевало в гитарные каденции испанцев, танцы французов и англичан. Тарантельные прыганья итальянцев. Уже с середины 14 века начали формироваться эти мелодии, движения, каденции и музыкально-танцевальные идеи.
Наш "рок" не сегодня родился. Он прямехонько идет к нам из низов общества первых веков Возрождения. Освобождения души человека от средневековой "заморозки". Культура, в частности музыкальная культура, очень "хрупкая вещь". Она формируется веками, тысячелетиями. (А ломается в одночасье). Ведь прыжки жиг и тарантелл тоже возрождались вместе с "Возрождением", после тысячелетия средневековой спячки человеческой душевной и телесной свободы.
Поэтому, слушая те или иные зажигательные мотивы и музыкальные обороты, мы чувствуем, как в нас "играет кровь", только не понимаем, что играет в нас человеческий опыт, кровь, настоянная тысячелетиями танцев, песен, боёв и побед, "замешанных" на любви и самых дорогих горячих чувствах.
Думал ли Бах, пиша эту прелюдию о корнях той музыки, которая будоражила его кровь? Не берусь сказать "за Баха". Полагаю, нет. Думаю, для него это были самые обычные органные импровизации, которые он варьировал на разные лады для разных инструментов. Вряд ли Бах думал о "испанщине", "цыганщине", "итальяньщине" и "пиратчине", выводя горячие орнаменты своих жиг и "баллад", облеченных в скромную форму прелюдий.
Но, нам будет полезно знать, как старо "вино музыки", которая и сейчас будит и горячит в нас кровь, доносясь до нас в форме рока, джаза, "классики" и неся в себе древнейшие корни быта, человеческих отношений, опыта, жизни древних европейских и до-европейских культур.
Музыка - наша история, наш опыт, наши чувства. Наша жизнь в звуках.
Bach, Fugue in D minor, WTC I, BWV 851
Фуга - замечательная форма музыкальных повествований уже только потому, что заставляет сосредоточиваться и композитора и слушателя. Фуга уже по форме привлекает к себе внимание. Не пестротой, а глубиной. Глубока по форме. Независимо от содержания, которым его наполняет композитор. "Пестрой фуги" не может быть в принципе. Искусство фуги не терпит пестроты. Пестрая фуга не получится по форме, потому что форма фуги требует предельной лаконичности. А все остальные формы могут быть "мишурно-пестрыми". Даже соната. Поэтому Баха так привлекала полифония. Особенно искусство фуги. Как композитора, которому есть что сказать в самой лаконичной и отточенной форме музыкального произведения.
Чем еще фуга так привлекала Баха? Tем, что он первым стал наполнять музыку богатейшим содержанием. В его фугах вся жизнь человека. От уличных песен до самых сложных состояний духа и мысли. Бах первым провел "метафизический водораздел" между орнаментальной музыкой, в которой ему тоже не было равных, и музыкой мысли и состояния. Люди до сих пор не научились видеть в музыке Баха человека во всем богатстве человеческой жизни духа и мысли. Из-за не умения видеть личность композитора в полифонии. Никакую другую форму так сжато не наполнить богатым содержанием, как фугу.
По-видимому, он стал первым среди композиторов, кто умел так выразить себя, благодаря тому, что стал первый по мастерству во всех жанрах и формах композиции. Никто до него так не владел композицией с чисто ремесленной точки зрения. Когда композиция стала для него так же естественна, как форма жизни, а не "дела". И Бах сумел перенести человека в музыку. Полностью. И первый сделал это. Люди до сих пор не поняли и не оценили этот факт.
Отчасти это понятно, так как пиетет музыкантов перед Бахом-композитором, Бахом-явлением очень велик. Однако, не будет верным, если за Бахом-фигурой в музыкальном деле мы не научимся видеть и слышать Баха-человека. Между тем, Бах невероятно человечен и естественен в своей музыке. Нам, и ему, "мешает" только его "служебная обязанность", из-за которой он обрел форму религиозного служителя в абсолютном большинстве своих произведений. Но, трудолюбие и плодовитость Баха позволило ему проявлять себя человеком светским даже в самых возвышенно религиозных произведениях, мессах, и кантатах. Он настолько сжился с необходимостью писать религиозные сочинения, что размыл границы между человеческим, наполненным духом, "кровью и плотью" человека и схоластически религиозным. Так же, смешал все формы изобразительного с личным, танцевального, моторного, "божественного" с нтимным чувственным.
Необыкновенно интересно рассматривать и отделять одно от другого в его произведениях. Когда мы научимся с легкостью видеть разные лики Баха в его музыке, она станет нам очень близкой и понятной. В его музыке, даже при самых дидактических задачах композиции, мы везде видим человека. Запас его чувственности был настолько велик, что его не смогли "сдерживать" даже церковные стены.
Пройдя через творчество Хорошо Темперированного Клавира, мы узнаем и познаем Баха-человека. Бах ждет уже 300 лет. Ему тесно в церковных пределах, куда его определила судьба, но где дух его совсем не ограничился церковными, религиозными переживаниями. Давно пора хорошо познакомиться с Бахом-человеком, сбросив покров "мистики", которой "укрыл" его истинное лицо от нас, современных людей. Частично из-за времени, отделяющего нас от него, частично по причине огромной величины его личности, частично из-за "религиозного покрова" на его жизни и творчестве, под которым скрываются человеческие качества без намека на сверхчеловеческое или мистическое.
Вот и в этой фуге ре минор перед нами Бах человек. Человек совсем "не сложный" и очень понятный. Если мы "непредвзято" выслушаем эту мелодию с простыми модуляциями в середине фуги и незатейливыми секвенциями. Где у Баха не всё еще и складно получается. Эта фуга написана без "внутреннего горения", не насыщена идеей и темпераментом. Это просто работа человека, зафиксировавшего его душевно-церебральное состояние - покоя и усталости, покорности судьбе и честного отношения "к работе". Цель поставлена - написать 24 произведения в каждой тональности. И методично выполняется. И в каждой прелюдии и фуге часть души и моментального состояния. Ему удобнее всего высказываться в фугах, так как они соответствуют его характеру - лаконичному и деловому. Плюс - он с легкостью владеет формой, что позволяет ему так же естественно высказываться в фугах, как Шопену в миниатюрах, Шуману в карнавалах или Шостаковичу в квартетах. Иногда лучше, иногда хуже. Иногда "горя идеей", и наполняя огнем темперамента очередную фугу, иногда просто выполняя работу "по долгу", фиксируя свое состояние во время написания фуги, которая, всегда говорит о его моментальном состоянии духа. Фуга никогда не бывает у Баха данью форме и упражнением в композиции. Фуга для Баха - самая интимная форма высказывания.
Bach, Prelude in C minor, WTC1, BWV 847
Если сказать - "это типичная токката", это равносильно - "ничего не сказать". Мы настолько привыкли к псевдо профессиональной болтовне о музыке, что уже давно "выплеснули ребенка". Мы знаем о музыке всё от "профессионалов". Кроме одного - что такое музыка. Мы также знаем о Бахе всё, кроме одного - какой он человек.
Знания, которыми делятся школяры-музыканты с нами, и сами с собой подобны подробному объяснению "состава слона". Они знают всё про слона. Кроме одного - они нам не могут показать самого слона. И сами его не видели.
Так же и с Бахом. О Бахе написаны десятки тонн макулатуры, где проанализировано всё, что можно и нельзя. Кроме одного - какой человек Бах и что он нам говорит в каждом конкретном произведении.
Задачей нашего "кабинета Доктора Баха" будет именно то, что оставалось и остаётся "в тени" уже три сотни лет - образ живого Баха-человека. Потому что не зная Баха-человека бессмысленно говорить о его музыке, и тем более, прикасаться к ней. А лучшего способа узнать человека нет, как познать и проникнуть в его музыку.
Оставим истерически-поэтические выкрики "Бах-Бог" поэтам и юродивым от музыки, они нам ( и им ) ничего не объясняли и не прояснят. Профессионалу подобные восклицания не к лицу. Дело профессионала подняться над обыденностью и заглянуть в суть вопроса. Суть же композиции и музыки - это содержание. Именно, человеческое содержание. Ибо другого нет. "Нечеловеческое" и "сверхчеловеческое", "потустороннее" и прочее из области болтовни семинаристов от музыки существует только в воображении служителей музыкального карго культа. Явления, которое мы наблюдаем среди дикарей, не понимающих сути предметов, которые им очень нравятся и возбуждают в них восторг, любопытство и почитание.
Токката. Что же это такое? Что нам говорит название? Практически ничего. Токаре (итал) - трогать, трогать инструмент. "Играть" на инструменте. Это говорит лишь о том, что родившись, этот жанр стал стал спонтанным проявлением эмоции. Сел к инструменту, взял в руки инструмент и "сыграл".
Время от начала "Возрождения" и до наших дней было временем взрыва человеческой креативности. В музыке, в частности, это рождало бесконечное количество новых форм, одной из которых явилась токката. Спонтанная виртуозная импровизация. А что она в себе несет, как сложившийся жанр? Эмоцию. Какую? Пользуясь сегодняшним языком "политкорректности" и дефиниций поведения. Когда, в наше время человек с огромным трудом, часто комично пытается "разложить по полочкам" свои сознательные и подсознательные эмоции и рефлексы можно с уверенностью сказать - токката есть проявление в музыке эмоции агрессии.
То есть, спонтанно-агрессивное музицирование, импровизация агрессивной эмоции. Она может приобретать самые различные "оттенки". В зависимости от темперамента человека. У добряка Шумана токката становится радостью труда, счастьем созидания. У Вагнера - комической, карикатурной страстью разрушения. У Бетховена - иногда замечательными образами человеческой настойчивости и решительности. Безоглядной смелости в желании найти смыслы жизни и выразить упорное движение к свободе. А иногда и комическим проявлением вспыльчивости немецкого характера. Что не проходит незамеченным даже в среде зорких комиков, часто высмеивающих Бетховена за потерю пропорций в выражении чувства и эмоции агрессии.
Бах и здесь чрезвычайно гармоничен. Не смотря на свой весьма немецкий характер и темперамент. А немцы вспыльчивы как порох. Вспомним только эпизод, когда Бах вспылив во время репетиции с хором пырнул, не долго думая, хориста ножом. Тем не менее, в музыке Бах справляется со своей агрессией, обрамляя эмоцию агресси в изящную ювелирную форму. Где кровь кипит, но форму тончайшего сосуда, в котором она бурлит и кипит, не разрушает. И выливается в золотую музыкальную вязь мужественной импровизации, заканчивающейся совершенно испанской удалой каденицией. С мужеством и грацией тореро.
Его каденция в этой прелюдии объединяет и галльское мужественное изящество, и немецкое рыцарское благородство, и английскую и итальянскую грацию мужчины-рыцаря. Бах "большой". Он не только вмещает в своей крови всех последующих немецких композиторов - от Бетховена до Рихарда Штрауса, но и мужские характеры многих европейских народов. Бах "очень большой". В его небольшом сильном теле смешалась кровь Европы и получила воплощение в музыке, как через "плавильный" котел европейских народов. Через одно тело, одну душу. Очень большого человека - Баха.
Bach: Fugue in C minor, WTC1, BWV 847
В этой фуге мы слышим одну из главных черт немецкого характера - упругую, несгибаемую упрямость. Или, как сегодня часто говорят, и это подходит к этой музыке и черте характера, которую она выражает - немецкую "упертость". Одна из главных черт характера Баха, одна из главных черт немецкого народа, позволяющего ему перебороть самые тяжелые невзгоды. Но, также, и опасная черта, которая, выйдя из под контроля, приводит к тому, к чему привела немецкий народ в 20-ом веке.
Эта упрямство одна из основных черт музыки и характера Бетховена. И, даже тематически, мы найдем повсюду в "остинатном Бетховене" это драматическое немецкое педантичное гордое упрямство. Так что, перед нами еще одна из основных черт характера Баха. Некоторые могут возразить, что часто темы для фуг композиторы подбирают "на улице", далеко не принадлежащие перу композитора. Разумеется. Действительно очень часто композитор пишет фугу не на свою тему. Но композитор никогда не возьмет в обработку тему, не имеющую общего строя и характера с его душой. Тем более, в развитии фуги он обязательно разовьет музыку в соответствии со своим душевным строем, своими чертами характера.
Надо отметить, что в этой прелюдии и фуге нет художественного и драматического контраста между прелюдией и фугой. В отличии от многих прелюдий и фуг, где Бах намеренно дает совершенно различные контрастирующие характеры пьес. И прелюдия, и фуга здесь "в одном ключе". В прелюдии - агрессивный жизненный огонь, который кипел в Бахе до конца жизни, не утихая и "не старея". В фуге - "немецкая упертость", настойчивость, настырность. Упрямая уверенность. По-видимому, одни из основных черт характера Баха, позволявших ему преодолевать любые трудности и "тащить" на себе груз немыслимого количества обязательств и на службе, и в развитии "науки музыки", перед огромной семьей, да еще и заниматься торговлей. Бах приторговывал музыкальными инструментами, чтобы покрывать большие расходы, которые ему приходилось нести. Чего Бах только не делал - и преподавал, и торговал, и служил и успевал веселиться и славно отдыхать. Послушайте внимательно и прелюдию и фугу до минор. И перед вами возникнет живой Бах, "упертый", упрямый, уверенный, сильный, жесткий человек жесткого времени.
Упомянув много причин, по которым Бах так полно и интимно высказывался в своих прелюдиях и фугах, я еще не сказал о важнейшей причине, по которой он так свободно говорит на любые темы в этих коротких и насыщенных сочинениях, естественно проявляя все человеческие черты своего характера. Прелюдии и фуги были трудом жизни Баха как ученого музыки и великой отдушиной светской музыки, где он мог говорить "о себе". Это не кантаты, не служебные "церковные обязанности" и не "танцульки" - это его дневники. Он не связан в этих сочинениях ничем, никакой служебной обязанностью, ни темами развлечений господ, ни развлекательной сюитной тематикой, ни религиозными задачами. Здесь Бах и чистый лист бумаги перед ним, на котором он пишет от себя и о себе. Вполне вероятно, поэтому он дважды повторил этот труд, не ограничившись одним томом сочинений во всех тональностях, и подарив себе и нам еще один том своих интимнейших сочинений. Как ноктюрны и прелюдии были дневниками Шопена, "карнавалы" дневниками Шумана, квартеты - дневниками Шостаковича, прелюдии и фуги - дневники Баха.
Мы рассмотрели уже четыре "лика" Баха. Прелюдию и фугу до диез мажор, где Бах светлый, светский, изящный франт, танцующий и чарующий шармом светского человека.
До диез минор - Бах в страстной молитве и мистическом евангельском мире.
Ре минор - Бах в контрасте двух противоположных состояний - борьбы и смирения.
И здесь, в прелюдии и фуге до минор он агрессивно, настойчиво и упорно преодолевает жизненное пространство. Как много качеств души он уже нам открыл, всего лишь, в четырёх пьесах.
Bach: Prelude in C Major, WTC1, BWV 846
Чем особенно очаровательна эта прелюдия, которую любит и "стар и млад" ? Именно тем, за что и любят. Любят, конечно, подсознательно. Что самое ценное в любви - люблю, потому что люблю. А любят за совершенно детскую безыскусную игру с гармониями в безоблачном до мажоре. Безоблачном буквально. Нет там ни диезов, ни бемолей. Нет там теней. Только свет. Одни до-ре-ми-фа-соль-ля-си. И всё. Так что секрет прост - безоблачная "райская" тональность и в ней купается ребенок-Бах.
О-о, при некоторой нечистоте души, здесь, на идее "поэксплуатировать" простейшие созвучия в до мажоре, самой чистой тональности "другие" нам бы преподали бы всякие "божественные длинноты", отклонения, тени, драмы, мелодрамы и прочие любимые нечистыми людьми "игры" с тенями и светом. До мажор, как тест на чистоту и ум. В полной прозрачности и свете глупец и нечистая душа ничего сказать не могут. Ведь, человек так любит настроить иллюзорных трудностей в жизни, чтобы потом совсем не иллюзорно и болезненно их "преодолевать", гордясь своей силой преодоления горестей и невзгод. Для безгорестной жизни нужны чистота и интеллект. И то, и другое в большом "дефиците" среди людей.
А вот Бах не таков. Он чист. Как ребенок? "Как", да не так. Ребенок чист, из-за незнания душевных нечистот. Не знает "греха". Бах-то, всё на свете знает. И сам "грешен", и всё на свете "познал". А чист. Не "запачкался" в мире. Тем и особенна ценна эта изумительная целомудренная игра с безоблачным мажором. Да, и в меру. Поиграл - и будет. Несколько модуляций, несколько секвенций, как соскальзывания с одного облака на другое, где и облака "вкусные как зефир". И хватит.
Не растёкся Бах в зефире от сладости. А соблазн велик. Мало кто соблюл бы такую меру в пропорциях. Посади, даже ребенка импровизировать и играть с гармониями в благостном до мажоре, и тот "накрутит" больше "сложностей" и растечётся мыслью. Бах же, открыл ларец с райскими облаками. Дал окунуться в "зефир в эфире". И закрыл ларец. Хорошего - понемножку. Мера, вкус и простота. "Божественная".
Та простота, к которой можно прийти только через большие страдания. Других путей нет.
Bach: Fugue in C Major, WTC1, BWV 846
Фуга до мажор, как нельзя лучше соответствует прелюдии. Если вы помните, в фуге о кресте, об Иисусе (до диез минор) прелюдия была полна томления евангельских страстных сюжетов. Томления перед музыкой фуги, где Бах прямо говорит с Иисусом, где через страдания и мистическое воодушевление заканчивает фугу осанной богу, вере (и себе).
Здесь, в фуге до мажор, после совершенно "ангельской прелюдии" ( а если изображать в музыке ангелов, то только так, как это делает Бах в прелюдии до мажор) Бах продолжает в музыке светло-церковное состояние. Белые краски ангельских одежд в фуге становятся лишь более плотными, но не меняют цвета. Не становятся ни сусальной позолотой, которой грешат почти все художники, не обладающие даром "божественной простоты", ни "хмурыми минорами" для "оттенения благости" общей идеи.
Это самое трудная задача, которую может поставить перед собой художник. Мы все помним, как срываются художники на таких задачах - от Александра Иванова, с его мертвым "Явлением Христа народу", или несчастного Гоголя, надорвавшегося насмерть на задаче демонстрации света во втором томе своей мертвой поэмы. Да что там Гоголь и Иванов, Данте "сломался" на своем "Рае", после гениального "Ада". И что бы сделал Гете без Мефистофеля?
Баху под силу всё. Любой свет без намека тени. И не только в небольшом сочинении, как маленькая интимная фуга в его "дневнике" - ХТК. Бах может и целую мессу в мажоре создать. Без единой тени, и она будет сверкать, как непреходящий свет, который мы знаем только по вере и надежде. Бах знал свет, счастье и покой в жизни. Один из очень немногих художников планеты за всю ее историю.
Не долго думая ( а долго думать художнику, создавая свет нельзя. Надо его "знать и мочь") Бах берет "первый попавшийся кантус фирмус". Песенку, которую он наверняка пел во времена детства в церковных хорах. Такие "кантусы" создавались по всей Европе с раннего средневековья. Какова их природа? Очень и очень простая. Любой священник, любой, даже прихожанин с зычным голосом, которого выбирали "почитать из библии" обладает своими характерными интонациями чтения. Каждый человек неповторим в своих голосовых интонациях. Мы идентифицируем человека так же хорошо по голосу, как и по внешнему виду. Но, если внешний вид может скрывать качества характера, то голос - никогда. И такие модуляции человеческого голоса очень легко превратить в музыку и положить на нотный стан. При внимательном прослушивании каждого такого "фирмуса" можно даже определить генезис. Откуда он пришел. Из итальянской ли церкви, из французской или испанской.
Я слышу отчетливый протестантский характер этой простейшей мелодии. Я слышу и вижу протестантского пастора, читающего библию с модуляциями, переданными в этой простейшей теме. Уверен, что Бах думал о воскресной службе и чтениях соответствующих воскресной службе частей псалмов. Если часто ходишь в церковь и слышишь постоянно читающих там священников, каждый псалом, каждое чтение становится музыкальным по звуку и смыслу. Оно само становится музыкой. И, буквально, ничего не стоит переложить любое чтение на музыкальную тему. Оно само становится автоматически музыкальной темой. Отсюда и бесконечное количество напевов, родившихся за время "просыпающегося человечества". После ранне-средневековой "подморозки".
Так что, тема идет к нам из воскресной церкви, от "духа божьего". Без "лукавого". И прекрасно соответствует прелюдии, которая, как и положено прелюдии, нежнее и свободнее, но говорит о последующей фуге, подготавливает ее. Так, "купание" в райских кущах прелюдии подготовило серьезный и светлый обряд, которым и является эта фуга. Зарядились "святым духом". И в понедельник можно начать новую неделю с новыми силами. Уверен, в таком духе "витали мысли" в голове Баха, пишущего, почти "автоматически" свою "святую", белоснежную до мажорную музыку.